Если бы не ты[СИ] - Екатерина Слуднева

— Оль, у тебя есть знакомый нотариус? — спокойно спросил Олег после ее рассказа, — надо написать завещание, не хочу, чтобы ей все досталось. Я ведь понимаю, что нахожусь между жизнью и смертью. Надо еще к Петровичу наведаться. А потом и разводиться буду.

— Олег…

— Не дрейфь, Маруся, выплывем, — он усмехнулся, — сделаем операцию, и будем жить дальше… ладно, я пошел, — сказал Олег и чмокнул Олю, — Вечером едем к маме!

К маме так к маме. Ничего против она не имела. Даже наоборот, ей было интересно с ней пообщаться.

А Олег просто чувствовал ее напряжение и понимал, что в таком состоянии при ее-то работе, ей будет тяжело. И устанет больше, чем обычно, и приедет выжатая, как лимон, а все из-за него. Но он не хотел стать причиной ее плохого настроения и усталости, поэтому умело перевел ее мысли в другое русло. Ведь она удивилась такому приглашению и заинтересовалась им.

Глава 3

И он был прав. Она успокоилась, и даже невозмутимо преодолела затор на дороге. Купила близнецам футболки, а Соне очередного интерактивного пупса. Уже возле театра ее мысли каким-то образом вернулись к вчерашнему вечеру, и еще чистое лицо залил смущенный румянец. В таком виде она и вошла в гримерную.

— Ой, Ленка! — воскликнула гримерша Любка, — Глаза горят!

— Тоже скажешь! — еще больше смутилась Ольга.

— И скажу!

— Ты лучше скрой все это великолепие, — попросила Оля, — В нашем фильме сегодня ничего подобного не намечается.

— А глаза тоже скрыть? — насмешливо спросила Люба.

— С глазами как-нибудь сама справлюсь, — ответила актриса и села в кресло перед зеркалом.

— Да, Сашка видно сегодня на славу постарался!

— Что ты несешь? Не знаешь, а мелешь!

— Да что ты, Лелечка! От чего ж еще у женщины могут так сиять глаза? — не унималась Любка, накладывая грим, — Знамо дело — от ласки мужской! Только сколько лет я с тобой работаю, а такого не припомню!

'Ты меня до смерти Виктора не видела!' — вздохнула про себя Ольга, но тут же отметила, что воспоминание о смерти муже не отравило настроение.

— Колись, родная! Другого нашла? — догадалась Люба.

— Ишь, какая проницательная выискалась, — рассмеялась Оля, — а коли и нашла, тебе-то что?

Любка хоть и городская была, но порой разговаривала как деревенщина, и Ольга в общении с ней машинально начинала говорить так же. В каком-то фильме у нее была подобная роль, и она полностью срисовала ее с Любки. И еще у нее было одно большое достоинство — сплетни не распускала и лишнего не болтала. Поэтому Ольга ее полюбила и последние шесть лет везде таскала за собой.

— Мы неделю назад познакомились в самолете, когда я из Ялты летела, — решила рассказать Ольга, — проболтали всю дорогу, я даже в сценарий ни разу не заглянула. А на последок он меня поцеловал, да так… — она мечтательно вздохнула, — Вот и попросила я одного своего знакомого найти его, так чтобы Сашка не знал. Он оказался журналистом из 'Каравана', а лучше и придумать не возможно. И я предложила журналу обо мне написать, с условием, что это сделает Олег. Они с радостью согласились. В самолете он меня не узнал, а в гостинице не понял, что это я была в самолете.

Мы поужинали, я рассказала о себе. Он о себе, о том, что уже давно мечтает о сыне, а жена все время делает аборт. И я пообещала ему подумать над предложением о ребенке, если он согласится пройти обследование. Сегодня он его прошел… если ему в ближайшее время не сделают операцию он умрет. Но что было вчера, не в сказке сказать, ни пером описать…

— …так говоришь, хороший мужик-то? — подвела итог Любка, после Олиного рассказа.

— Вот что мне делать?

— Что делать? — Любка задумалась, — Хорошенько подумать, чего тебе самой хочется. А вообще, ты сердце свое слушай, оно тебе лучше всякой дуры гримерши расскажет, что да как. А по мне бы так, родила б ты ему сыночка и жили б счастливо.

— А если опять дочка?

— Ты гляди, мать, даже не протестуешь! Видать сильно втюхалась! Да только все мужики сынков хотят, да по большей их части дочек любят сильней! Борьку своего забыла, что ль? Вон он как с твоими носится, а с Сонькой, я вообще молчу! На моря за ней помчался!

— А если он не выживет? — предположила Оля помрачнев.

— Тфу, ты! Дура какая! — всплеснула руками Любка, — Ты думай об этом побольше, глядишь и впрямь помрет! В церковь сходи, помолись, свечку за здравие поставь.

— Я молиться не умею…

— А говорить умеешь? Вот и говори, как есть. Господь он всегда услышит.

— Правда?

— Ну как маленькая, честное слово! Иди уже.

— Возьми в пакете футболки, — попросила Оля, — пусть Арбатов для Саши с Дашей подпишет.

— Ладно.

И Ольга в хорошем настроении отработала день и собралась за Олегом, но сначала созвонилась с Борей.

— Да, — услышала она в трубке серьезный голос бывшего мужа.

— Борь, ты еще в больнице? — спросила Ольга.

— Да, но собираюсь домой.

— Я минут через пятнадцать подъеду.

Глава 4

— Тебя подвезти? — спросила Ольга, когда Борис сел в машину.

— Нет, это сейчас на три часа растянется, — возразил мужчина, — Я лучше на метро. И потом еще в магазин хочу зайти.

— Я тут майки привезла, — она передала ему пакет с подарками для дочерей, и достала уже упакованную в целофан баночку с таблетками, — И еще. Это я сегодня забрала у Олега.

— Он сказал, где это взял?

— Да, жена подсуетилась.

— Завтра попрошу провести анализ. Как только получу результаты, тебе сообщу.

— Спасибо, Борь!

— Я еще ничего не сделал, — он искренне улыбнулся и открыл дверь, — Удачи тебе!

— Ну что, как статья? — спросила Оля.

— Тут такое дело, — он был так рад ее видеть, что чуть не кинулся здесь же ее целовать, но с трудом сдержав это желание, он продолжил, — Тебя хотят на обложку. Номер сдаем через неделю, поэтому, если ты согласна, в ближайшие пять дней нужно будет фотосессию сделать. Любые два часа, когда тебе удобно.

— Ты сделал бомбу? — сделав вывод, спросила Оля.

— Не совсем, — Олег улыбнулся своей находчивости, — Я написал всю историю с псевдонимом, но настоящего имени не раскрывал, якобы так хочешь ты. Таким образом, есть и пища для размышления читателя, и бомба, и ты осталась при своем имени, и статья моя впервые понравилась главному редактору.

— Я не прогадала, поверив тебе, — восхитилась Ольга, понимая, что любой другой на его месте воспользовался моментом и ее доверчивостью, — Едем к маме?

— Да.